В этом старом доме даже вид из окна гостиной — словно картина, которая писана кем-то из мастеров финского Золотого века. Вернее, она ещё волшебным образом продолжает создаваться прямо в твоём присутствии. Композиция уже идеальна: вертикали сосен, горизонталь воды, точки рыбацких лодок. А вот с колоритом художник как будто ещё не определился: ветер то и дело нагоняет на яркое августовское солнце разной степени взбитости облака, и краски каждое мгновение меняются. На месте хозяина дома я бы глаз не отрывала от этого завораживающего окна-картины.

Впрочем у господина коммерции советника Ане Гюлленберга было для этого не слишком много свободного времени. Праздно посиживая у окна, скорее всего, успешными банкирами не становятся. А он весьма преуспел и на этом поприще, и в своём увлечении — коллекционировании произведений искусства. Ему удалось собрать более 400 работ финских и зарубежных художников. Приобретал произведения европейских мастеров 16-17 веков, мог похвастаться собственным Тицианом и Мадонной кисти Пармского мастера, но обнаружил особую страсть к творениям финских художников. Альберт Эдельфельт, Аксель Галлен-Каллела, Хелен Чеслефф и Хильда Флодин — имена, принёсшие славу искусству Финляндии, неоднократно повторяются в каталоге гюлленберговской коллекции. А ещё ему принадлежало самое большое собрание работ знаменитой Хелен Шерфбек.

Обладая исключительно развитой интуицией, Гюлленберг, хотя и прибегал к консультациям специалистов, всегда полагался прежде всего на отклик собственной души.

Коллекционирование предметов искусства было для него не просто ещё одним способом выгодного вложения денег, но инструментом духовного роста личности. Этот деловой и практический человек всегда испытывал глубокий интерес к тайнам духовного мира. Он был убежденным сторонником антропософского учения Рудольфа Штайнера, очень серьёзно относился к своему членству в масонской организации, деятельность которой основывалась на концепции внутреннего человеческого развития.

«Через искусство мы хотели открыть окно новым ценностям и удовлетворить всё возрастающую потребность в красоте» — писал Ане Гюлленберг. В 1948 году он вместе с женой Сигне учредил фонд с целью предоставления грантов для проведения медицинских исследований и открытия художественной галереи в пристройке к их вилле. Гюлленберг хотел, чтобы его коллекция была открыта для всех, кто подобно ему ищет в искусстве ответы на самые важные вопросы.

Супругов Гюлленберг не стало в 1977 году. Их фонд финансирует исследования в области психосоматики и антропософской медицины. А в прекрасной вилле на Куусисаари, что в западной части Хельсинки, в 1980 году открылся в музей, где даже окна — произведения искусства. И его считают самым красивым во всей Финляндии.

470 лет назад, 12 июня 1550 года шведский король Густав Васа повелел образовать торговое поселение Хельсингфорс на порогах реки Вантаа.

С днём рождения, прекрасный город! Счастья тебе, процветания и много-много любимого синего шоколада от Fazer!

Утопающий в цветущей сирени Свеаборг (Суоменлинна).

Здесь 11 июня 1811 года у флотского лекаря Григория Никифоровича Белынского родился сын Виссарион, который спустя годы изменит одну букву в фамилии и прославит её на всю Россию, став писателем, выдающимся литературным критиком и публицистом.

Дом Карла Густава Маннергейма в Хельсинки. Эту виллу в прекрасном приморском парке Кайвопуйсто самый важный человек в истории независимой Финляндии много лет снимал у конфетного фабриканта Карла Фацера. Прожил он здесь с 1924 по 1951, до конца жизни. После смерти маршала обстановку в доме оставили практически без изменений и превратили его в интереснейший музей. Дом, как известно, отражает личность человека, живущего в его стенах. Маннергейм был не только талантливым полководцем и выдающимся политиком с блестящей карьерой и биографией, полной невероятных приключений. Он имел репутацию утонченного эстета, для которого стиль был так важен, что порой одерживал победу над этикетом. Так что заглянувшему в этот музей скучно не будет ни в коем случае.

А сегодня у Карла Густава Маннергейма день рождения. Он родился 4 июня 1867 года.

Из этих окошек великолепный вид — на изящную деревянную Старую церковь Энгеля и на всеми в Хельсинки любимый Ruuttopuisto (Чумной парк). Название у него пугающее а сам парк — старое церковное кладбище — очень красивый. И адрес у дома с фигурным фронтоном красивое — улица Yrjönkatu (Георгиевская по-русски). Раньше называлась Pyhän Yrjönkatu (улица Святого Георгия), имя своё получила в честь Императорского Военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия.

Помните замечательную чеховскую «Анну на шее»?

«К Пасхе Модест Алексеич получил Анну второй степени. Когда он пришёл благодарить, его сиятельство отложил в сторону газету и сел поглубже в кресло.

— Значит, у вас теперь три Анны, — сказал он, осматривая свои белые руки с розовыми ногтями, — одна в петлице, две на шее.
Модест Алексеич приложил два пальца к губам из осторожности, чтобы не рассмеяться громко, и сказал:

— Теперь остается ожидать появления на свет маленького Владимира. Осмелюсь просить ваше сиятельство в восприемники.
Он намекал на Владимира IV степени и уже воображал, как он будет всюду рассказывать об этом своём каламбуре, удачном по находчивости и смелости, и хотел сказать ещё что-нибудь такое же удачное, но его сиятельство вновь углубился в газету и кивнул головой...»

Annankatu (улица Анны) в Гельсингфорсе получила своё название именно в честь этой награды - ордена Святой Анны. В 1820 году граждане Великого княжества Финляндского в составе Российской империи, конечно, знали, что столичная Pyhä Annankatu (улица Святой Анны») именуется так в честь императорской награды. Но в 1836 слово Pyhä (Святой) из названия убрали и теперь, почти два века спустя, вряд ли любой житель Хельсинки сможет объяснить, что за Анна такая и чем была так замечательна. И видимо, совсем немногие знают, что речь идет не о женщине, а о награде, учрежденной в память о дочери великого российского императора Петра l.

А мы гуляем по Хельсинки и изучаем (или вспоминаем) историю Российской империи по домовым знакам и адресным табличкам финляндской столицы.

Неоготика... Лондонские Биг-Бэн и Тауэрский мост, католические соборы в Нью-Йорке и Мельбурне, Киеве и Калькутте, Чесменский путевой дворец в Санкт-Петербурге и церковь при нём — на тему средневековья архитекторы фантазировали по всему миру.

А вот Гельсингфорс, казалось бы, увлечение этим стилем обошло стороной. Однако же пара образцов неоготики найдётся и у нас. Если пройти сотню метров от Сенатской площади на восток, то в глубине небольшого парка можно обнаружить здание с великолепными стрельчатыми окнами. Это построенный в 1862 году Рыцарский дом. За высокими готическими окнами находится Большой зал ассамблей. Стены его украшены гербами, а представители дворянских родов Финляндии, которым эти гербы принадлежат, и по сей день собираются в зале ассамблей каждые три года. У каждого из них здесь есть навеки закрепленное за ним персональное кресло и расставляются эти кресла всегда в одном и том же неизменном порядке.

Последний дворянский титул в Финляндии был пожалован в 1912 году, а зародилось финляндское дворянство при шведском господстве. В Рыцарском доме зарегистрировано 357 родов, сегодня из них сохранилось (по мужской линии) 149. Три дворянских рода носят финно-язычные фамилии, а одно из семейств — Aminoff — имеет русское происхождение. Представители благородного сословия подразделяются на графов, баронов и дворянство без звания. Сведения о них хранит уникальная библиотека генеалогических книг, которая находится здесь же, в Рыцарском доме.

А ещё в этих прекрасных стенах время от времени звучит прекрасная камерная музыка...

Вот она, моя любимая церковь. С дивными ангелами и веселыми чертями, со святым Георгием, нестрашным драконом и беспринципной Эллой, напугавшей самого дьявола.

Кафедральным собором Эспоо этот храм стал всего каких-то пятнадцать лет назад, но его каменные стены, кладкой своей напоминающие крепостные, выросли на берегу Эспоонйоки уже в пятнадцатом веке. Освященной в честь святого Матфея церкви и впрямь не раз доводилось служить настоящей крепостью и укрывать свою паству от недругов, так что она многое повидала за свои шесть веков. Её достраивали и перестраивали, но роспись, поражавшая когда-то воображение средневековых прихожан, жива по-прежнему. И ради этой красоты стоит отважиться покинуть туристический центр Хельсинки и погулять по соседнему Эспоо в поисках прекрасного и удивительного.